В соцсетях набирает популярность инстаграм петербургского фотографа, который снимает дореволюционные квартиры из «старого фонда»: с высокими потолками, большими окнами, лепниной на потолке и каминами. Большинство из них в советское время было переделано в коммунальные квартиры, в которых и сейчас есть жильцы.
(Всего 32 фото)
Коммунальная квартира на 5-й Советской улице.
Расселенная коммунальная квартира на Кирочной улице.
Напольные часы в квартире на Петровской набережной.
Стенной сейф в расселенной коммуналке на Большом проспекте Петроградской стороны от американской фирмы Lowrie S&L.
Комната с витражом и печкой в коммунальной квартире на Рузовской улице.
Квартира на Шпалерной улице.
«Двери эти странные потому, что с одной стороны у них стекла, а с обратной — глухие филенки. Справа стоит статуя из итальянского мрамора. Автор неизвестен, так как подпись сколота. Стоит дорого. Очень».
Дореволюционный латунный смеситель. «Два рычага изначально были соединены перемычкой с надписями “душъ” и “ванна” с разных сторон. А сверху в смеситель вставлялся термометр (сейчас там заглушка)».
Балкон с оградой в стиле модерн.
Хостел в доме 1902 года на Суворовском проспекте.
Раскрашенная потолочная лепнина. «Сложно сказать, оригинальные это цвета или эксперименты предыдущих жильцов. Вообще, до революции лепной декор нередко раскрашивали в подобные оттенки».
Камин в стиле модерн в доме на Галерной, 67. «Изготовлен, скорее всего, где-нибудь в Польше или Лифляндии. Состояние так себе, явно перекладывался, и довольно криво. Перфекционисты не одобрят».
«Думаете, это лестница в каком-нибудь особняке? Или, может быть, парадная лестница богатого доходного дома? А вот и нет. Это лестница внутри одной из квартир в доходном доме Дернова на Таврической улице. В квартире сейчас находится детский сад, а знаменит дом совсем не этими интерьерами. В другой квартире, на самом верху дома, находилась “башня Иванова” — неформальный эпицентр культурной жизни эпохи Серебряного века».
«Несмотря на то что дом построен в эпоху расцвета модерна (1904 год), его экстерьер и интерьеры эклектичны. Впрочем, иногда модерн таки просачивается».
«Кухня в расселенной коммуналке в самом центре Петербурга. И не спрашивайте, что находится в банке справа».
«Это детский садик в бывшей квартире на набережной Фонтанки, 24. Конечно, до революции это была не просто квартира, а одна из самых богатых квартир города, занимавшая целый этаж. Ныне одна ее половина все еще является жилой, а во второй уже много лет находится детский сад. Кстати, если хотите испортить исторический интерьер, покрасьте стены в пастельный зеленый и постелите гулкий ламинат».
«Коммунальные путти (мальчики с крыльями в искусстве Ренессанса и Барокко. — Прим. ред.)».
«Вот здесь до революции жила прислуга. Типичная людская — каморка около кухни, с окнами во двор. Эта комната сохранила исторические габариты».
1902 год.
Адреса заброшенных мест фотограф не называет.
«Говорят, в этой квартире до революции жил некий фармацевт, владелец всего дома. На первом этаже располагалась его аптека. Фармацевт сбежал из страны в 1917 году, а аптека просуществовала на том же месте почти весь XX век».
Уже не коммунальная квартира, сданная в аренду.
«Эта печь, кстати, притворялась камином, но была выведена на чистую воду. Обе дверцы исторические. Внешние якобы улучшают эстетическое восприятие печи».
Каминная печь на улице Черняховского.
«Под слоями обоев в квартире Распутина, разумеется, дореволюционные газеты. Планируя ремонт в старом фонде, надо обязательно учитывать часы, которые будут потрачены на чтение столетней прессы».
«Бывшая хозяйская квартира на Конной улице, в доме №8. Квартира никогда не была коммунальной, а в конце 1990-х здесь была проведена щадящая реставрация. Помимо лепнины и печей, сохранили и привели в порядок двери с фурнитурой, окна, паркет. Дом был построен архитектором Львом Наткиным в 1912 году».
«Готическая гостиная в детском саду — бывшей квартире Поклевских-Козелл на набережной Фонтанки. На месте шкафа раньше был камин с порталом. А когда-то в доме проходили собрания масонской ложи».
Камин. «Его изразцы изначально были в терракотовом исполнении, то есть не глазурованные. Такие камины красились уже после установки в любой цвет по желанию заказчика. А слева видны следы арки, ведущей в соседнее помещение. Стенка и дверь здесь появились в процессе уплотнения».
«Невероятная квартира в доме Мельцера, одном из самых известных творений архитектора Лидваля. Нет, здесь нет какой-то роскошной лепнины или каминов. Но это место избежало коммунальной участи: с начала 1920-х в этой квартире живут представители лишь одной семьи, она никогда не передавалась и не продавалась. Квартира избежала капитальных ремонтов, да и мебель почти вся еще та, дореволюционная».
«Доходный дом Мельцера был построен Лидвалем в 1905 году на углу Большой Конюшенной улицы и Волынского переулка. Дом предназначался для инженеров, адвокатов, врачей и прочих высококвалифицированных специалистов. Один из нынешних жильцов дома — профессор и доктор физико-математических наук Александр Александрович, внук тех, кто поселился здесь в 1921 году.
Дедушка Александра Александровича — инженер Борис Анастасьевич — до и сразу после после революции работал на Северной Верфи и занимал с семьей на начало 1920-х годов служебную шестикомнатную квартиру на территории завода, с прислугой. В первые годы после революции они избежали уплотнения, так как государство признавало заслуги дедушки перед отечеством. В то же время директора завода репрессировали, выселив из директорского особняка всю его семью. Тогда дедушка с бабушкой решили подыскать себе на всякий случай квартиру, не связанную с заводом, чтобы в случае ареста дедушки бабушка с детьми не осталась на улице. Город в те годы по сути пустовал, первая волна уплотнений кончилась, интеллигенция массово эмигрировала, и бабушка без проблем нашла пустующую шестикомнатную квартиру в доходном доме Мельцера. Естественно, дом был уже национализирован, и распоряжался им ЖАКТ (Жилищно-арендное кооперативное товарищество). Он с удовольствием предоставил в наем эту квартиру, так как желающих арендовать такие апартаменты и платить за них в те годы было ничтожно мало».